Профессия в действии: телохранитель

— Алексей Станиславович, как и при каких обстоятельствах Вы стали телохранителем?

— Чисто случайно, как и все, наверное. В 1994 году я устроился охранником в ЧОП. В 1995-ом руководитель предложил мне: «Хочешь быть телохранителем?» Я ответил: «Хочу». Затем он привез меня на один из наших заводов, познакомил с ВИПом и уехал.… А я остался.

— Почему Вы тогда согласились? Почему Вы сейчас продолжаете оставаться в профессии?

— Сначала меня манила романтика. Теперь это, как говорится, в крови. Это похоже на шахматы — нужно постоянно предвидеть ситуацию на несколько ходов вперед.

— Но ведь в шахматы играют в спокойной обстановке, а Ваша работа — опасная…

— Она не опаснее, чем Ваша журналистская деятельность. Определенный риск, разумеется, существует. Но, если человек все будет делать правильно, он сводится практически к нулю.

— Против Вас когда-нибудь применяли оружие? А Вы — стреляли в кого-нибудь?

— Слава Богу, ни того, ни другого не случалось. Вообще, если дело доходит до стрельбы, значит, ребята плохо сработали. Они уже не выполнили два правила. Первое — не допустить угрозы, второе — ее избежать. И только в крайних случаях сотрудник службы личной безопасности должен переходить к противостоянию.

К тому же злоумышленники часто покушаются на жизнь ВИПа весьма изощренными способами. В конце 1990-х — начале 2000-х погиб банкир и его секретарь. Причина смерти была в телефонной трубке — на нее намазали ядовитое вещество. Какой смысл в подобном случае размахивать пистолетом? Какой смысл направлять его против снайперской винтовки? Чем он может помочь, когда устанавливают взрывное устройство?

Основная задача телохранителя это не стрельба — это наблюдение. Наблюдение и анализ.

— Клиентов не напрягает Ваше неустанное внимание? Вы их все 24 часа в сутки охраняете?

— Мы употребляем выражение «обеспечивать личную безопасность», охраняют — людей за колючей проволокой.

По началу, как мне кажется, чувствуется некоторая напряженность. Но постепенно люди привыкают к телохранителям. Настоящий профессионал тем и отличается, что ВИПу с ним комфортно.

— То есть он должен быть незаметным?

— Не совсем. Во время одного из аудитов моделировалась ситуация, когда человек пытался обратиться к стоящему позади телохранителю, чтобы обсудить автомобиль. Однако его защитник все время молчал и старался спрятаться за спину клиента. Если просматривать это на пленке, очень смешно. Стоит ли говорить, что в этом случае ВИП будет чувствовать себя по-дурацки. А, между тем, с клиентом у сотрудника службы личной безопасности должно быть взаимопонимание — чтобы грамотно действовать в возможных экстренных ситуациях.

— Кто обычно пользуется Вашими услугами? Можете ли Вы назвать кого-нибудь из собственных клиентов? На кого Вы сейчас работаете?

— Когда люди достигают определенного статуса, когда у них появляются серьезные конкуренты, они начинают задумываться о создании собственной службы безопасности. Влиятельные бизнесмены и политические деятели прекрасно понимают, что личную охрану одним днем не сделать. Даже если предложить большие деньги. Большие деньги, как правило, говорят о том, что уже возможно покушение и что предотвратить его будет весьма сложно. А, значит, велика вероятность проститься с жизнью.

Конкретных имен я называть не буду: это не принято.

— Вы отказываетесь их разглашать из этических соображений или из соображений безопасности? Кстати, Вы сами не боитесь вот так в прессе светиться? Злоумышленники будут знать, кого нужно ликвидировать, чтобы облегчить впоследствии устранение ВИПов…

— Клиентов я не называю скорее из этических соображений.

Что же касается телохранителей, то мы не представляем ни для кого никакой ценности. Кроме того, опытный человек всегда распознает сотрудников службы личной безопасности. Видел однажды передачу — там показывали ребят в масках. Зачем, спрашивается маски?..

— Но ведь если лишить жизни телохранителя, проще будет сделать то же самое и в отношении его клиента…

— Во-первых, ребята работают, как правило, в группах. Один человек не сможет одновременно и вести автомобиль и осуществлять наблюдение. Он не сможет совершить определенные маневры, перестроения. Не говоря уже о том, что нам тоже нужно когда-то отдыхать. У группы есть руководитель, который координирует действия каждого конкретного сотрудника. И у профессионального руководителя всегда есть зам.

— Итак, Вы не носите масок. А какую одежду Вы носите? Существует ли дресс-код для телохранителей? Костюм, галстук, темные очки?..

— Мы выбираем гардероб в соответствии с обстановкой, в которой приходится сопровождать клиента. Если нужно одеть бабочку — все одевают бабочки. Правда, некоторые правила светского этикета для нас неприменимы. Например, мы не можем застегивать пиджак на все пуговицы. Обычно сотрудники личной охраны обвешены «спецсредствами». И все это, во-первых, будет торчать. Во-вторых, все это трудно будет доставать, если потребуется. Так что пиджак носим расстегнутым, а все остальное, как говорится, согласно протоколу.

— Кстати, о протоколе. Как оформлены обычно Ваши отношения с работодателем?

— В законах ничего не сказано ни о нашей профессии, ни о нашей деятельности. Даже во времена Девятого управления КГБ не было такого термина «телохранитель». Но все прекрасно знают и понимают, что мы есть.

В трудовой книжке должность называется «охранник», работодатель — ЧОП. Договор идет всегда стандартный для сотрудников подобного рода учреждений, а все остальные моменты — оговариваются в джентльменском соглашении. Это соглашение кто-то может, конечно, переложить и на бумагу. Но какова будет его юридическая сила — ведь мы вне закона.

— Если Ваша деятельность не вполне легальна, есть вероятность, что телохранитель может быть сам связан с криминалом. Бывали ли случаи, когда Ваши коллеги причиняли вред собственным клиентам?

— Чтобы исключить такую возможность и существует наша Ассоциация. Профессиональный телохранитель в убийцы не пойдет. Если член клуба начнет злоупотреблять своим служебным положением, то рано или поздно об этом узнают все. Разумеется, если клиент решит взять себе в охрану парня с улицы, никаких гарантий быть не может.

— Мы уже выяснили, что с профессионалом должно быть комфортно, что надежнее сотрудничать с теми, кто состоит в вашей Ассоциации. А по каким еще признакам можно отличить хорошего телохранителя?

— Сотрудник личной охраны ценен определенными навыками. Это и составляет его товар.

Он должен быть в хорошей физической форме. Постоянно. Иногда ребята завершают сотрудничество с одним клиентом и обращаются в клуб телохранителей «Серые тени», чтобы найти нового. Мы рекомендуем им пройти квалификационную сессию. И часто слышу ответ: я не готов, я работал, мне было некогда. Такие оправдания неуместны. На тренировки обязательно необходимо выкраивать время. Телохранителю нужна очень хорошая реакция, а без регулярных занятий по профессиональным навыкам ее не будет.

— Каков средний возраст телохранителя? Наверняка хорошая реакция утрачивается с годами…

— Начинают ребята обычно в 25 лет, а примерно в 35, набравшись опыта, они уходят в руководители службы личной безопасности или в наставники.

— А как долго может продлиться сотрудничество с одним клиентом?

— Я работал с одним человеком на протяжении восьми лет. Правда, я занимался параллельно эпизодикой — разумеется, с согласия основного работодателя.

— Когда заключается соглашение с новым ВИПом, кто кого выбирает? Вы его или он Вас?

— Это обоюдный процесс. Я тоже буду проявлять инициативу — наводить справки, беседовать.

— О чем Вы обычно беседуете с ВИПами?

— О чем угодно. Наши клиенты — люди очень грамотные, и прекрасно образованные. Хочу сказать, что я очень ценю возможность находиться в их кругу. Постоянно стараешься развиваться, тянешься к их уровню.

— У Вас никогда не возникало желания оказаться одним из них? Я имею в виду создание собственного бизнеса?

— Честно говоря, нет. Даже не знаю почему. Мне нравится моя работа. В бизнесе — там свои особенности.

— Вы советуете людям идти по Вашим стопам?

— Нет.

— Почему?! Вам же нравится Ваша работа или она все-таки настолько опасна и трудна…

— Просто не люблю навязывать свое мнение.

— А как же проблема привлечения молодых специалистов? Разве Вы не агитируете их вступить Ваши ряды?

— Мы не проводим агитацию. Люди, которые хотят попасть в наши ряды, приходят к нам сами.