Зигзаг неудачи

— Видишь ли, — сказал директор, — твоя тема очень важная, и ты с ней прекрасно справлялся два года… (на самом деле я вел ее уже почти три, но кто считает!)

А директор продолжал:

— Твоя тема… да, международная, интересная и все прочее, …но в свете наших последних приоритетов она, понимаешь, какая-то неактуальная. Нет, сама тема важна, спору нет, но финансирования на нее в этом году не предвидится. Поэтому придется ее оставить до лучших времен. Это ведь не я решаю, это «сверху». Ты ведь понимаешь…

Конечно, я его понял. Куда деваться-то? Он же директор! И сколько бы Пан Директор ни говорил, что «не он все решает», решает-то именно он. А то, что у меня на материале предыдущих трех лет строятся все планы по статьям и, само собой, вся диссертация, кого это волнует, кроме меня?

Мне поручили другую тему, «приоритетную». Через неделю я узнал, что на прежнюю благополучно нашлось финансирование, и по поручению директора ее принял Петухов. И не просто принял, а даже в марте поедет докладывать тезисы на международную конференцию, не куда-нибудь, а в Париж.

Ну вот, кому-то в Париж, а меня в том же марте накрыла финансовая инспекция.

Почему, говорят, у вас тут документы по теме неправильно оформлены, и учетной карточки нет? И откуда у вас в смете по финансированию договоров такой перерасход? Да все оттуда же, от предыдущего Не-Будем-Показывать-Пальцем товарища.

Пока были какие-то силы, я пытался объяснить, в чем дело и доказать, что я не верблюд, но их терпение быстро иссякло. И поехал я в институт Информации оформлять новую карточку. Нет слов, ездил за ней три раза, и каждый раз с приключениями. Мультик «Падал прошлогодний снег» помните? Вот примерно так, как тот мужик с елкой, носился я с этой карточкой. Только менее весело.

Ну, сдал, сдал, и докладную написал, и прокуратурой погрозили да отстали, вроде все утряслось. Комиссия ушла, а тут как раз Петухов из Парижа вернулся. Оказывается, за мою «неактуальную» тему его как разработчика проекта на международную премию выдвинули. А чтобы долго международной не ждать, в нашей организации тоже поспешили отметить работу всего отдела. Меня за выявленные комиссией нарушения, напротив, лишили премии. Вот такие «финансовые несоответствия» обнаружились.

Весь апрель я старательно вникал в новую работу. Пусть неинтересная, но реабилитироваться хотелось. А звезд с неба я давно уже не хватаю, это желание лет двадцать тому назад покинуло меня безвозвратно. Сразу после того, как наш добрый старый НИИ разогнали в три дня, и сдали помещение в аренду под офис какой-то туристической фирмы. Потом «туристов», кажется, посадили, но институт наш так и не вернули.

На «майские» я дежурил почти неделю. Когда все празднуют, кто-то один должен ходить на работу и отвечать на телефонные звонки. В спокойной обстановке я закончил свою последнюю статью по старой теме, пообещали, что она выйдет в следующем номере. Ну, во время дежурства произошла какая-то путаница со срочным факсом, опять же, я крайним оказался, и в следующем месяце на аттестации директор майское дежурство мне припомнил. Отправили меня после этой аттестации в бессрочный отпуск за свой счет. Можно бы сказать, уволили, но «это только на время, пока реорганизация не закончится. Будет в новом штате место для тебя — непременно возьмем», — пообещал директор.

И даже не обманул! Пока я маялся в так называемом «отпуске», реорганизация закончилась, и в июле мне позвонили.

— Отдыхаешь? Везет же некоторым, завидую! Пора обратно на трудовую вахту! — сказал Петухов.

Я тогда еще не понял, чего он так радуется. Оказалось, после «перестановки кадров» наши отделы слили вместе, и теперь я снова могу заниматься разработками своей прежней темы. Только под началом у Петухова. В должности меня понизили, оклад, естественно, от этого тоже не вырос. Когда я в тот день возвращался домой, злой как собака, в почтовом ящике обнаружилась новогодняя открытка. Это-то в разгар лета! Ни адреса, ни кому, от кого — ничего нет. Только три слова написано: «Всё будет хорошо!»

Издеваются! В ярости бросил открытку на ступеньки подъезда. Потом, уже дома подумал, может, просто перепутали, вовсе это не злая шутка, а всего лишь случайность.

Крупные и мелкие неприятности продолжали сыпаться на меня со всех сторон. Как раз накануне сдачи ответственейшего отчета в сентябре подлый троянский вирус со смаком сжевал все наиболее важные файлы. Получается, я завалил сроки сдачи отчета, значит, снова лишился премии. Последствия вторжения вируса потом еще два месяца ощущали на себе все компьютеры нашей офисной сети, но почему-то выговор получил только я. Тогда же в троллейбусе у меня пропал кошелек. Не то посеял, не то украли, разница для самочувствия небольшая. И в тот же вечер позвонил старый приятель, с которым еще вместе учились, напомнил, какие надежды мы подавали когда-то. Ну, все одно к одному!

В октябре я умудрился потерять важный банковский документ. Ну, не потерял — забыл в приемной, где три часа сидел в очереди, дожидаясь подписи на другом документе. За эти три часа можно было голову потерять, не то что бумажку! Пришлось в конце рабочего дня сломя голову снова мчаться через весь город в поисках пропажи. Через вахтера пытался дозвониться до секретарши, она, разумеется, уже ушла, на следующее утро, еще до начала рабочего дня снова примчался туда же, и потом с этим документом в зубах спешил к себе на работу, радуясь, что все обошлось.

Рано радовался. Это был день утреннего заседания отдела. А я, видите ли, серьезно опоздал, за что получил замечание от Петухова при всех сотрудниках.

Каждый месяц я спрашивал, скоро ли выйдет моя статья, и каждый раз в ответ слышал: «В следующем номере». В конце ноября меня завалили на предзащите, но этому я уже совершенно не удивился. Ведь так катилось весь год.

Вы, наверное, подумали: «А еще от него тогда же ушла жена».

Нет, ничего подобного. То есть, жена, конечно, ушла, но очень давно, после закрытия НИИ. Единственный плюс, пожалуй, оказался в том, что она ушла не в этом году.

«Оставь меня, но не в последний миг, когда от мелких бед я ослабею…» — так и получилось, прямо как по Шекспиру.

Нет, у меня не возникло желания покончить со всем разом: упасть под поезд или головой в петлю… Для этого, знаете, тоже нужны жизненные силы и, поверьте, немалые. А я просто продолжал жить, по инерции. И давно на все махнул рукой.

В один серый ноябрьский вечер в дверь нахально позвонили. Уже по звонку было слышно, что розыгрыш. Но я поплелся открывать. Тоже, видимо, по инерции. Открываю дверь, как и следовало ожидать, — никого. Соседские мальчишки балуются. Выбрали время! Я на кухне терзаю перевод одной английской статьи для монографии. Сижу с толстенным словарем при свечах, как в девятнадцатом веке, свет-то как раз в нужный момент отключили. Тут до меня доходит, что если звонок работает, то свет уже есть, и я радостно собирался бежать к компьютеру.

— Мяу! — жалобно окликнули меня снизу. Не закрывай, мол, дверь, подожди! Серый котенок, почти невидимка, протиснулся в щель и прижался к моему тапку. Только этого не хватало, подбросили!

Хотел выгнать подкидыша в подъезд, но решил, хоть накормлю сначала. Все-таки, он доброе дело сделал, сообщил, что дали свет. Теперь, пожалуй, успею закончить перевод до утра. А потом посмотрел на малыша и подумал: а ведь ему еще хуже, чем мне. У меня все-таки есть крыша над головой.

Котенка я оставил. А перевод переделывал еще дважды, так что вовсе спешить было некуда, как потом выяснилось. И мою главу, хотя и опубликовали в монографии, и даже таблицы не перепутали… да вот только фамилия моя из списка авторов куда-то исчезла. Девица в редакции мне с крайним удивлением объяснила причину (даже по телефону чувствовалось, как она хлопает ресницами и заботливо поправляет челку).

— Как же, разве вы должны быть в авторском коллективе? В документах вы значились, как вспомогательный персонал, а эти фамилии не принято печатать. Так что это вовсе не мы перепутали, а я не знаю кто!

Я, правду сказать, догадывался — КТО, но доказать ничего не мог.

Но последняя капля пала на чашу весов в декабре. Мне поручили съездить на один объект в области, провести опрос сотрудников и взять данные для последнего в этом году исследования. Задание затянулось допоздна, и свой последний автобус я, разумеется, пропустил. Пришлось топать пять километров до электрички. И вот там, в полупустом вагоне я встретил ЕЕ. Женщина моей мечты в модной дубленке и меховой шапочке сидела у окна, и рядом было свободное место! Почему-то вспомнилась новогодняя открытка, по ошибке попавшая летним днем в мой почтовый ящик. «Все будет хорошо!» — неожиданно услышал я и, преодолев робость, подсел к прекрасной спутнице.

Мы разговорились. Честно скажу, она заговорила первая, иначе я, возможно, и не решился бы сам завязать знакомство. Оказалось, ее зовут Марина. Не понимаю, как получилось, но мы обменялись телефонами и беседовали как старые знакомые. Дорога показалась чудовищно короткой, я даже не успел насмотреться на Маринин профиль, а уже пора было выходить. Вот несчастье!

На следующий день меня уволили с работы. Я не привез требуемый опрос сотрудников загородного института и никакими данными не мог подтвердить, что вообще был там вчера. Наверное, забыл папку с документами в электричке…

Директор орал, но мне было уже все равно: я-то знаю, что был там вчера! Потому что именно там я встретил Марину! И я не стал выслушивать, как обычно, молча все обвинения, а заявил:

— Раз я настолько не справляюсь с обязанностями, может, вам лучше уволить меня?

Директор воспринял это предложение с восторгом. У нас давно не было такого взаимопонимания. Правда, Петухов возражал, бушевал и взывал к справедливости, которая, по его мнению, не могла отнять у него ценного работника как раз перед Новым годом. Тем более, что значительная часть отчета по теме отдела поручена именно мне. Но мы с директором стояли на своем.

Я чувствовал себя как в молодости, бесшабашным авантюристом. Вдруг, потеряв все, я ощутил неслыханную свободу, как будто с ног соскользнула цепь с каторжным ядром. Я готов был взлететь и чувствовал, что любое море мне по колено, если не по щиколотку.

— Куда же ты теперь? — сочувственно вздыхали сотрудники.

— Пойду на биржу труда, — беззаботно отвечал я. — До пенсии еще бесконечно далеко, так что придется искать новую работу и времени на это теперь навалом! Кстати, когда же выйдет моя статья?

— В следующем номере — обязательно!

Это прозвучало как «наградить посмертно» и я поверил, что теперь-то статья действительно выйдет.

Вечером как-то особенно мелодично зазвонил телефон. Марина.

— Вы вчера забыли какую-то папку с документами. Наверное, это важно. Я могу вам ее привезти к станции метро. Или лучше встретиться где-то в городе?

Конечно, лучше, в сто раз лучше! Я теперь человек свободный, вот и отметим! Но когда я объяснил ситуацию Марине, она неожиданно сказала, что в таком случае не стоит тратиться на транспорт и на кафе, она заедет ко мне домой.

Я познакомил ее с котенком и со всеми своими несчастьями. Мы пили чай на кухне, и впервые за двадцать лет я верил в некое, хотя и туманное, но довольно светлое будущее для себя. Новый год был не за горами.

Но до его прихода еще многое успело случиться.

Во-первых, Марина оказалась работником биржи трудоустройства. Каким-то чудом она нашла для меня вакансию в хорошем институте, где как раз маячила в перспективе должность начальника отдела. Мое резюме им пришлось кстати, ведь там разрабатывалась знакомая мне тема, и требовались специалисты, уже работавшие в этом направлении. И на бывшей работе не обманули: в первом же номере после Нового года вышла моя многострадальная статья. Тут же на нее пришел отклик из Франции, от коллег, знавших мои предыдущие исследования. Мы как-то нечаянно, без особых усилий выиграли тендер у отдела Петухова, получили Госпремию и финансирование за счет международных грантов. Я и забыл, что год назад подавал заявку на этот грант, это стало для нас настоящим новогодним сюрпризом!

Теперь мы живем втроем: мы с Мариной и кот Феликс — что по-латыни означает «Счастливчик». У меня любимая работа, самая любимая жена и отличные перспективы карьерного роста. И теперь-то я знаю, что никакой ошибки не было. Все действительно будет хорошо. И самый худший год в моей жизни оказался и самым счастливым. Вот каким неожиданным зигзагом может обернуться полоса неудач. Надо только рискнуть и сделать хотя бы крошечное усилие, чтобы помочь ей сойти с беспросветной накатанной колеи.

Я просто больше не хочу быть неудачником! Вот и все.

Отправили меня после этой аттестации в бессрочный отпуск за свой счет. Можно бы сказать, уволили, но «это только на время, пока реорганизация не закончится. Будет в новом штате место для тебя — непременно возьмем», — пообещал директор.

И даже не обманул!

Задание затянулось допоздна, и свой последний автобус я, разумеется, пропустил. Пришлось топать пять километров до электрички. И вот там, в полупустом вагоне я встретил ЕЕ. Женщина моей мечты в модной дубленке и меховой шапочке сидела у окна, и рядом было свободное место! «Все будет хорошо!» — неожиданно услышал я и, преодолев робость, подсел к прекрасной спутнице.

На следующий день меня уволили с работы. Я не привез требуемый опрос сотрудников загородного института и никакими данными не мог подтвердить, что вообще был там вчера. Наверное, забыл папку с документами в электричке…

Директор орал, но мне было уже все равно: я-то знаю, что был там вчера! Потому что именно там я встретил Марину!

Я чувствовал себя как в молодости, бесшабашным авантюристом. Вдруг, потеряв все, я ощутил неслыханную свободу, как будто с ног соскользнула цепь с каторжным ядром. Я готов был взлететь и чувствовал, что любое море мне по колено, если не по щиколотку.

Елена Крыжановская