Волшебная палочка

Вы, наверное, подумаете: класс! Укротительница хищников! Так мужа выдрессировала, что он без звука выполнит любое желание. Хочешь луну с неба, радость моя? Сию минуточку, только схожу за лестницей!

Дело в том, что я с детства тащила домой всякий хлам, любила изобретать все что угодно и из чего угодно. Да и сейчас все подружки смеются и называют меня «мадам Плюшкиной», но не выбрасывают всякие интересные хорошенькие штучки неизвестного назначения: сначала спрашивают, не нужно ли это мне? Привыкли. И муж привык. Ну, что я могу поделать, никогда не знаешь, что из чего может получиться, если подойти к делу творчески.

Я когда-то училась на модельера, но… в общем, теперь помогаю художнику по костюмам на киностудии. И не скажу, что мне это нравится меньше. Как вспомню, сколько высшей математики и геометрии долбила, принося жертвы ради искусства — брр! Нет, моделировать одежду весьма интересно, но сложно. Кроме того, настоящее удовлетворение эта работа приносит, только если прославишь свой стиль и получишь редчайшую в этой сфере возможность работать на самого себя и воплощать собственные идеи. Для молоденьких, даже талантливых свежеиспеченных модельеров с дипломом, дорога одна — в ателье, угождать капризным заказчикам и переделывать сотню раз несчастный костюм или платье, в соответствии с их идеями. Поскольку «клиент всегда прав!» — о творческих исканиях и мечтах о разработке собственных моделей в этом случае можно забыть.

Есть, правда, один шанс из тысячи, во время практики попасть в ученики к «мэтру», проявить себя с наилучшей стороны и после торжественного вручения диплома вернуться в мастерскую учеником известного модельера. Но проще тем, у кого уже и так есть знакомства в кругу знаменитостей, так что задача это отнюдь не простая. Одними пятерками по математике, композиции и декоративно-прикладному искусству путь туда проложить не удастся.

Я поняла это довольно быстро и на последнем курсе резко свернула свою дипломную работу в сторону театральных костюмов. На них спрос всегда есть, будь то частные карнавалы или всевозможные театры. Тем более, мне всегда ближе был мир искусства, чем тусовки светского бомонда. Так во время стажировки я попала младшим костюмером на киностудию. И поняла — это оно, то самое поле деятельности, где возможно проявить максимум моих профессиональных знаний, фантазии, художественного чутья… в общем, нашла свою «нишу».

Получив диплом и успев попутно удачно выйти замуж, я видела перед собой широкую ковровую дорожку будущей карьеры художника по костюмам, а в перспективе — художника-постановщика замечательных кинокартин. Желательно сказочных. Или историко-авантюрных. Ну и, конечно же, фантастических: вот где простор для применения творческой мысли! Но, приступив к работе, я с удивлением поняла, что здесь мне понадобится такая спортивная подготовка, выносливость и быстрота реакции, словно я устроилась не мирным помощником к творцу кинокостюмов, декораций и мелкого реквизита, а оруженосцем к отважному рыцарю.

Первая картина прошла как-то быстро и суматошно, я даже никакого опыта набраться не успела, как уже все закончилось. Ну рекламные ролики — работа интересная, но это не рабочий процесс, а какой-то безумный калейдоскоп. Современные сериалы вообще довольно скучны для художника, а для его помощников — сущий ад. Надо быть не художником, а стоглазым драконом-сторожем: проследить, чтобы все стояло на местах, от серии к серии ничего не пропадало и не меняло своего места. А реквизита там — горы и тонны.

А вот следующая картина мне попалась, как по заказу: детский фильм, еще и сказочный. Одно слово — сказка! И не в павильонах сидеть… Выезжаем на природу, загород — красота! Еще, Бог даст, и на море поедем, если все хорошо пойдет с первой серией.

Нашего режиссера-постановщика мы в группе зовем попросту «Главным». Он же и главный продюсер картины, хотя нервничает по любому поводу так, словно ему каждый вопрос еще надо обсуждать с каким-то иным продюсером, а тот — вредный, прижимистый тип, мало что понимающий в «чистом высоком искусстве». Странно, как две эти личности: Делец и Творец могут уживаться внутри одного скромного вида дяденьки. Все-таки они не совсем мирно сосуществуют. Видимо, Главный часто бывает недоволен собой. А если он недоволен собой, то недовольство неизбежно обращается острием наружу: на нас, его верных и почтительных подданных. Преданных, хотя, возможно, и не всегда достаточно исполнительных. Правда, мы в восторге от его постановочных идей, от которых просто дух захватывает! Иногда, например, вот как сегодня.

Извольте-ка, для съемок Главному срочно понадобилась волшебная палочка, и наш художник-постановщик обещал выставить коробку швейцарского шоколада тому, кто принесет ему «самую настоящую волшебную палочку». Конечно, она была нужна еще месяц назад, но как всегда хватились за день до съемки!

Главный собрал ассистентов художника по костюмам и реквизиту (и меня в их числе) и, как обычно, с полнометражным режиссерским размахом очертил задачу: «Подайте мне то-не-знаю-что, но чтобы самое лучшее и немедленно!»

Мы в растерянности заоглядывались по сторонам, словно надеялись, что данное царское поручение относится к кому-то другому. Но художник-постановщик вмиг развеял наши надежды, подтвердив, что задание предстоит выполнять именно нам. Хоть из-под земли, говорит, достаньте настоящую волшебную палочку!

Хотя мы снимаем вполне сказочный сюжет, но за кадром все-таки не совсем сказка: из-под земли реквизит по мановению руки пока доставать не научились. А Главный непрерывно нас упрекает за такое кошмарное отставание реальности от его творческой мысли. Выпросили мы сроку до завтра.

По дороге домой в нашем видавшем виды киношном автобусе я напряженно думала: в чем суть волшебной палочки? Кроме способности творить чудеса, которой ее могут наделить только сценарист, постановщик и оператор (а потом уж мастер по спецэффектам), в чем ее внешнее отличие от простой школьной указки? Что лично, как реквизитор, могу дать ей «волшебного»?

Нельзя сказать, будто я совершила великое открытие. Главный секрет «как снимать сказку» давно знают в кино. Он прост: «Подходить к делу надо серьезно». Любое самое фантастическое волшебство не имеет права быть условным — должно стать максимально настоящим. М-да, это красиво и убедительно звучит в устах Главного, но как это осуществить, если я не волшебник, а только учусь…

И тогда вспомнился знаменитый случай на съемках не менее знаменитых «Приключений Буратино» — теперь уже классики. Речь шла о золотом ключике. Режиссер настоял, чтобы действительно сделали большой фигурный ключ из золотистой латуни, хотя реквизиторы и художники в один голос твердили, что фанерный и позолоченный будет выглядеть в кадре так же! Зачем, ну зачем нужен металлический?! Это же разорительно и неоправданно!

О, нет, еще как оправданно! Потому что ключик должен быть Золотой! Настоящий! И ощущение его сладкой тяжести в тонкой руке ребенка не мог бы сымитировать ни один спецэффект. И радость Буратино была такой же настоящей, как солнечные зайчики, рассыпаемые Золотым Ключиком.

Значит, моя Волшебная палочка должна вызывать ощущение вещи, обладающей собственной историей, и казаться намного старше и мудрее своего юного обладателя. Тогда артист будет обращаться с ней с невольным почтением, показывая зрителям силу и возможности магического предмета.

Вечером перерыла весь свой «золотой запас» на балконе (уверена, то же сделали и два других ассистента, а возможно, и остальные, вдохновленные речью Главного или обещанной коробкой конфет добровольцы), но я точно помню, было… ведь было же… недавно видела как раз что-то подходящее… Ага, нашла. Это длинная, давно обезглавленная кисточка. Мы размешивали ею краску во время последнего ремонта. В самый раз, она добрых тридцать пять сантиметров в длину, если почистить и отшлифовать, лучшей волшебной палочки не придумаешь.

Продолжая механически мыть посуду, я оглядываюсь и несколько секунд наблюдаю, как сыплются на газету чешуйки краски. На открывшемся темном дереве возникли крошечные, почти стертые золотые буковки… О, оказывается, эта кисточка из немецкого набора, такие драгоценные кисти нам, юным талантам, в художественной школе торжественно вручали как приз победителям на городских выставках. В своей далекой молодости черенок кисти был покрыт золотистым лаком и увенчан короной из самой натуральной щетины, не какой-нибудь там китайской синтетики!

Слой за слоем сползают уродливые наплывы краски… Словно археолог вскрывает культурные слои, читая по ним историю древней жизни… Эту кисточку принес в нашу бригаду Сережка, молодой человек, который закончил республиканскую художественную школу и считался будущим Васнецовым или Шишкиным. Но бойко «штамповать» десятками ходовые сюжеты и поставлять картины на продажу он так и не научился. По этой причине не стяжал Сергей себе ни денег, ни славы на заре буйного роста частного предпринимательства и фирмочек-однодневок. Сначала он рисовал пейзажи, а потом стал расписывать восстанавливающиеся храмы. Светло-желтый слой на черенке кисточки оттуда, я помню, там же, в окружении облупившихся фресок и светлых ликов, кисть окончательно рассталась со своей жесткой «прической» и превратилась в скромную палку-мешалку для смешивания масляных красок в огромных фабричных банках. Инструмент первобытного человека, но ведь и неандерталец или кроманьонец мог быть художником…

Позапрошлым летом я тоже была в бригаде художников-реставраторов, чем, можно сказать, горжусь. Ко мне домой эта бывшая кисточка попала случайно вместе с другим хламом, который я, вместо тог, чтобы выбросить, перетаскивала в домашние «реквизитные закрома». Туда попадало все, что по моему плюшкинскому мнению, еще могло для чего-нибудь пригодиться. К этой категории относилась и «палка-мешалка». И вот теперь, похоже, настал ее звездный час.

Пока я поставила на полку последнюю чашку, муж успел ножом и шкуркой отшлифовать черенок кисточки и теперь в пальцах вертел свое творение, похожий на дирижера симфонического оркестра, репетирующего на кухне.

Осталось покрыть палочку золотистым мебельным лаком, предварительно накрепко приделав к ней удобную круглую ручку от старого шила, и утром представить на суд строгого Валерьяна Петровича, нашего художника-постановщика. Но чувствую, кроме вкуса Главного и художника-постановщика, мне еще предстоит битва со многими конкурентами.

Так и есть! Назавтра не я одна постаралась: каждый второй из нашей съемочной группы притащил из дому нечто, напоминающее в силу их фантазии волшебные палочки. Все творения были разными, но все в разной степени резали глаз фантастическим блеском «нездешнего» материала. Алюминий, фольга с голографическим радужным узором, покрытый серебром пластик, стекло со светящейся нитью внутри… от сверкающих палочек летели искры без помощи мастера по компьютерным спецэффектам. Массивные и деликатные палочки, напоминающие златые жезлы кукольных фей с традиционными звездочками на кончике, или тонкие антенны в стиле модерн, или серебряные сосульки, сделанные словно из замороженной ртути. Мы устроили настоящий конкурс, если можно так назвать шумную дуэль без правил, где каждый размахивал реквизитом, с риском попасть кому-нибудь в глаз.

Это безобразие прервал оператор, заявивший, что солнце (как обычно!) ждать нас не будет. Тогда выбор предоставили тому, чьими устами призвана глаголати истина. Режиссеру? Да нет же, ребенку, исполнителю главной роли, который (это уже по мнению Главного) должен лучше нас всех разбираться в «настоящих волшебных палочках».

Да, да, да! Наш милейший волшебник, девятилетний Игорешка, выбрал мою — самую настоящую! Он так и сказал: «Эта — самая настоящая». И мне пришлось разделить с ним коробку конфет. Да и с остальными тоже, если уж честно.

Когда вечером после съемок мы пили чай и смотрели сегодняшние эпизоды, меня не покидало странное чувство, что каждый взмах этой палочки в руках мальчика в звездном плаще рассыпает по экрану радужные искры, хотя компьютерщики со своими хитрыми спецэффектами еще в игру не вступали.

— Какая-то засветка на пленке, — наконец сказал оператор Женя. — Завтра надо бы переснять…

Я посмотрела на дремавшего на коленях у бабушки Игорешку и ясно увидела, что он подмигнул мне. Ну конечно, все дело в том, что палочка — настоящая…

Елена КРЫЖАНОВСКАЯ