Терракота инкогнито

Чтобы приоткрыть завесу тайны, мы обратились к тем, кто занимается гончарным делом всерьез. Надежда и Сергей Козак — всемирно известные киевские керамисты, члены Союза художников Украины, лауреаты и победители многочисленных отечественных и зарубежных конкурсов. «Для нас, семьи Козак, изготовление керамики — самый, что ни на есть, семейный подряд, — комментирует Надежда Козак, художник-керамист. — Но у каждого своя специализация. Муж делает изделия в основном на гончарном круге, а у меня — лепные с росписью. Или совместные — он гончарит, а я леплю детали или расписываю. Дети (двойняшки) тоже работают с керамикой. Все тонкости мастерства почти изучили, теперь учатся на факультете скульптуры и промышленной графики в Академии искусств».

— Каждый ли желающий может освоить мастерство керамики или это удел избранных?

— Делать серийную народную керамику можно научиться любому желающему, даже без образования. А вот создать произведение искусства — не каждому. Недаром мастеров всегда делили на ремесленников и умельцев «от Бога». Многие и по сей день считают, что из глины делаются только горшки, кувшины, миски-плошки. На самом деле керамика — соединение нескольких видов искусств: скульптуры, живописи и графики. Долгое время керамику относили к декоративно-прикладному искусству, не признавая за ней права на принадлежность к искусству высокому, да и сами изделия всегда ценились дешевле. А это несправедливо, потому что создание керамического произведения сродни написанию картины: труд плюс терпение. Вылепленная вещица должна только просыхать пару дней, потом ее нужно обжечь, остудить, поглазуровать и еще раз обжечь.

— Что изменилось в технике и технологии изготовления ручной керамики за последние годы?

— Приемы работы с глиной неизменны. Как и тысячи лет назад, мастера по-прежнему работают на гончарных кругах. Да и сам круг не претерпел существенных изменений: два вращающихся диска, соединенные деревянной или железной осью. Нижний, как правило, приводят в движение ногами, и от этого на верхнем кружится, словно в танце, будущее изделие. Некоторые молодые мастера приспосабливают к гончарному кругу мотор. Разумеется, производительность электрического круга выше, но поклонников у него немного. А вообще главный технический инструмент мастера — руки. Керамист буквально сливается с глиной, начинает ее чувствовать, как живую материю. Читала об эксперименте, в ходе которого в громадной глыбе глины спрятали маковое зернышко, и при работе с материалом гончар его обнаружил!

— Какой этап в работе для вас самый волнительный?

— Всякий раз с трепетом ждем, когда можно будет открыть печь и вынуть вазу или кувшин. Обжигается изделие 7-8 часов и еще 10 остывает, во время этого процесса открывать дверцу печи категорически запрещено. Вот и гадаем каждый раз — удалась работа или нет. Этот этап культивирует философское отношение к жизни. Однажды я почти месяц трудилась над чайником, только расписывала его три недели. Когда открыли печь после вторичного обжига, обнаружили, что от чайника осталась только ручка. Муж пошутил: «Принесли жертву богам». Через время повторила попытку, на этот раз все прошло удачно. Даже лучше. Когда комиссия отбирала работы на конкурс на Тайвань, из 2000 выбрали всего 400, среди них оказался и мой чайник. Никогда неясно, какой будет керамика в конечном варианте, ведь истинный цвет проявляется только при обжиге. Разумеется, сюрпризов масса. Как-то дочь сделала вазу. При обжиге муж отвлекся, и температура в печи поднялась выше нормы: изменились цвета красок — зеленый превратился в черный, красный — в темно-коричневый и т.д. Дочь расстроилась, но мужу результат понравился. Когда посылали работу на выставку, муж уговорил показать и эту вазу. Она-то и привлекла комиссию нестандартным цветовым решением.

— Есть ли такая вещь, которую вы не смогли бы вылепить?

— Копию с оригинала. Когда просят что-то повторить, сразу говорю, что могу сделать только чуть-чуть похожую, но не идентичную вещь. Гончарные изделия ручной работы тем и хороши, что неповторимы. Если только взять глину другого состава, прибавить едва уловимые изменения формы, нюансы росписи и обжига, возникающие иногда помимо воли мастера, уже нет шансов создать два одинаковых изделия.

— Почему вы выбрали путь свободного творчества, не проще ли было работать на предприятии по производству художественной керамики?

— Знаете, сколько раз предлагали подобные варианты? Но словосочетание «производственный процесс» нас не привлекает. На предприятиях творчество вытесняется механическим воспроизводством изделия, и в итоге получается ширпотреб. Да и сам коллективный труд чреват «размыванием ответственности», когда никто не отвечает за конечный результат. К тому же, изящество ручной обработки ни с чем не сравнится. Глина «отпечатывает» состояние мастера. Если ты в хорошем настроении, получается красивая и гармоничная вещь, если в плохом — изделие не задается.

— Легко найти «угол» для творчества?

— Хотя мастерские выделяются из нежилого фонда, получить помещение через Союз художников — все равно, что государственную квартиру. Например, в секции прикладного искусства состоит чуть более 150 специалистов, а мастерских выделяют примерно две в год. Вот и представьте, когда может рассчитывать на собственную студию 150-й! Поэтому мы, как и многие мастера, арендуем мастерскую у Киевской городской администрации. Раньше платили за аренду по коммерческим ценам, выходило более 5 грн за квадратный метр совершенно не приспособленного для работы помещения, чаще всего плохо вентилируемого подвала. Однако снять коморку даже за свои деньги бывает сложно: мало найти варианты и оформить документы, разрешение могут просто не дать. И снова приходится оббивать пороги. В некоторых районах, например в Шевченковском, пошли навстречу художникам и приравняли аренду к квартплате. В Подольском, где мы проживаем, пока такое решение не принято, но надеемся на положительный результат.

— Приносит ли работа стабильный доход?

— О стабильном заработке говорить сложно. Скорее — о стабильных расходах на сырье, материалы и электроэнергию. Мы не ставим целью заработок, иначе давно перешли бы на серийное производство, но в то же время живем только «с керамики», других доходов у нас нет. Долгое время в мастерских создаем художественные произведения, потом участвуем в выставках. По такой схеме работают практически все художники: и живописцы, и керамисты. Если на выставке продастся одна-две единицы — хорошо, но когда изделие не уходит, начинаем думать, кто бы мог его купить.

— Получается, выставки — не такая уж хорошая подмога в реализации готовых изделий?

— Как раз наоборот. То, что выставки не приносят больших доходов, еще не говорит о том, что они мало значат в жизни мастера. У них иное предназначение — популяризация творчества: изделия ведь могут увидеть многочисленные посетители, и запомнить — а это самое важное. Сегодня состоятельных людей не интересует ни турецкий, ни даже итальянский ширпотреб, они хотят украшать свои дома эксклюзивной керамикой или фарфором ручной работы, словом, произведениями прикладного искусства. У ценителей «железная» логика — если работы оценены профессионалами и попали на выставку, значит, мастер делает действительно высокохудожественные вещи. У нас уже сформировался круг постоянных покупателей, не просто приобретающих готовые работы, но и делающих индивидуальные заказы.

— А как керамика попадает на международные выставки?

— Это длительный процесс. Комиссия тщательно рассматривает и отбирает наиболее понравившиеся фотоработы. Счастливчикам сообщают, что их изделия прошли отбор, поэтому их можно прислать на выставку курьерской почтой. Учтите, керамика — материал не из легких, поэтому стоимость доставки весьма приличная. После выставки произведения отсылаются обратно. Бывают случаи, что организаторы просят разрешения продать работу или выставить на аукцион.

— Кто принимает решение, какую именно работу предложить на рассмотрение?

— Помните эпизод из кинофильма «Служебный роман»: героиня интересуется у директора, хороши ли сапоги? Мы поступаем примерно так же, только вопрос адресуем Союзу художников. Произведение, подвергшееся наибольшей критике, и отправляется на конкурс. Проверено практикой, ни одна отобранная таким способом работа не возвращалась без приза.

— Сколько времени вы занимаетесь керамикой? Не возникает ли желание заняться чем-то другим?

— Скоро уже 20 лет. Для кого-то это целая вечность, но мы считаем, что только начинаем постигать секреты материала, хотим показать «душу керамики», открыть ее для большинства современников. Ведь глина приоткрывает завесу тайны постепенно и осторожно. Мы привыкли к тому, что она много веков дарует людям кров, и уже не представляем жилья без кирпичей и крытой черепицей крыши. Не говоря о том, что и по сей день почти треть человечества проживает в глинобитных домах. Глину используют в лечебных целях: в Европе из глины изготавливали своеобразные лакомства, напоминающие конфеты, а некоторые народности севера до сих пор едят белую глину, называя ее «земляным жиром». Но все это не идет ни в какое сравнение с красотой керамики, которую способна подарить невзрачная глина. Знающие люди говорят, что по количеству хорошей керамики (не в смысле — безумно дорогой, а в значении красивой) можно судить о «погоде в доме», ведь глиняные изделия дарят тепло и уют любому жилищу. Словом, оставить это занятие невозможно. У нас даже профессиональная пословица сложилась: «уж если ты влип в глину, то уже застрянешь окончательно».